Неточные совпадения
На лестнице спрятался он от Коха, Пестрякова и дворника в пустую квартиру, именно в ту минуту, когда Дмитрий и Николай из нее
выбежали, простоял
за дверью, когда дворник и те проходили наверх, переждал, пока затихли шаги, и сошел себе вниз преспокойно, ровно в ту самую минуту, когда Дмитрий с Николаем на улицу
выбежали, и все разошлись, и никого под воротами не осталось.
Там слышен был железный шум пролетки; высунулась из-за угла, мотаясь, голова лошади, танцевали ее передние ноги; каркающий крик повторился еще два раза,
выбежал человек в сером пальто, в фуражке, нахлобученной на бородатое лицо, — в одной его руке блестело что-то металлическое, в другой болтался небольшой ковровый саквояж; человек этот невероятно быстро очутился около Самгина, толкнул его и прыгнул с панели в
дверь полуподвального помещения с новенькой вывеской над нею...
Клим вскочил с постели, быстро оделся и
выбежал в столовую, но в ней было темно, лампа горела только в спальне матери. Варавка стоял в
двери, держась
за косяки, точно распятый, он был в халате и в туфлях на голые ноги, мать торопливо куталась в капот.
— Ни с места! — завопил он, рассвирепев от плевка, схватив ее
за плечо и показывая револьвер, — разумеется для одной лишь острастки. — Она вскрикнула и опустилась на диван. Я ринулся в комнату; но в ту же минуту из
двери в коридор
выбежал и Версилов. (Он там стоял и выжидал.) Не успел я мигнуть, как он выхватил револьвер у Ламберта и из всей силы ударил его револьвером по голове. Ламберт зашатался и упал без чувств; кровь хлынула из его головы на ковер.
Она стремительно
выбежала из квартиры, накидывая на бегу платок и шубку, и пустилась по лестнице. Мы остались одни. Я сбросил шубу, шагнул и затворил
за собою
дверь. Она стояла предо мной как тогда, в то свидание, с светлым лицом, с светлым взглядом, и, как тогда, протягивала мне обе руки. Меня точно подкосило, и я буквально упал к ее ногам.
В испуге
выбежала она в сени; но, опомнившись немного, хотела было помочь ему; напрасно!
дверь захлопнулась
за нею так крепко, что не под силу было отпереть.
Встанет заинтересовавшийся со скамейки, подойдет к дому — и секрет открылся: в стене ниже тротуара широкая
дверь, куда ведут ступеньки лестницы. Навстречу
выбежит, ругаясь непристойно, женщина с окровавленным лицом, и вслед
за ней появляется оборванец, валит ее на тротуар и бьет смертным боем, приговаривая...
Какой-то малыш, отпросившийся с урока в соседнем классе, пробегает мимо нашей
двери, заглядывает в нее, и глаза его вспыхивают восторгом. Он поделится новостью в своем классе…
За ним
выбежит другой… В несколько минут узнает уже вся гимназия…
В передней никто его не встретил; но
дверь залы быстро распахнулась — из нее, вся раскрасневшаяся, выскочила Шурочка, и мгновенно, вслед
за ней, с звонким криком
выбежала вся молодая ватага.
Через минуту я
выбежал за ней в погоню, ужасно досадуя, что дал ей уйти! Она так тихо вышла, что я не слыхал, как отворила она другую
дверь на лестницу. С лестницы она еще не успела сойти, думал я, и остановился в сенях прислушаться. Но все было тихо, и не слышно было ничьих шагов. Только хлопнула где-то
дверь в нижнем этаже, и опять все стало тихо.
— Нет, нет, нет, стой, нашел всего лучше, эврика: gentilhomme-séminariste russe et citoyen du monde civilisé! [русский дворянин-семинарист и гражданин цивилизованного мира (фр.).] — вот что лучше всяких… — вскочил он с дивана и вдруг быстрым жестом схватил с окна револьвер,
выбежал с ним в другую комнату и плотно притворил
за собою
дверь.
Она проворно
выбежала из гостиной, шелестя светло-желтым платьем,
за дверью схватила Мишу
за плечо, добежала с ним до его горницы и там, стоя у
двери, запыхавшись от бега и от подавленного смеха, сказала срывающимся голосом...
— раздавалось
за стеной. Потом околоточный густо захохотал, а певица
выбежала в кухню, тоже звонко смеясь. Но в кухне она сразу замолчала. Илья чувствовал присутствие хозяйки где-то близко к нему, но не хотел обернуться посмотреть на неё, хотя знал, что
дверь в его комнату отворена. Он прислушивался к своим думам и стоял неподвижно, ощущая, как одиночество охватывает его. Деревья
за окном всё покачивались, а Лунёву казалось, что он оторвался от земли и плывёт куда-то в холодном сумраке…
Ключ в замке мгновенно поворачивается. Мольер устремляется в
дверь. Арманда вскрикивает
за дверью, шум
за дверью, затем
выбегает Муаррон, держит свой парик в руке.
Буланин был в это время здесь же и видел, как второклассники со смехом окружили Квадратулова, поспешно доедавшего последний блин, и вместе с ним шумной гурьбой вошли в отделение. Но минуту или две спустя этот смех как-то вдруг оборвался, потом послышался сердитый голос Квадратулова, закричавшего на весь возраст: «А тебе что
за дело, свинья?!» — затем, после короткой паузы, раздался бешеный взрыв общей руготни, и из
дверей стремительно
выбежал второклассник Сысоев.
Тот вынул из-за пазухи тряпицу, в которой были деньги, и стал считать. В это время
дверь конторы скрипнула. Никита Федорыч дернул мельника, набросил на деньги его шапку и
выбежал в сени. Вскоре вернулся он, однако, совсем успокоенный;
за дверью никого не оказалось.
Сквозь вой и грохот и колокола прорвался сигнал автомобиля, и тотчас Кальсонер возвратился через главный вход, — Кальсонер бритый, мстительный и грозный. В зловещем синеватом сиянии он плавно стал подниматься по лестнице. Волосы зашевелились на Короткове, и, взвившись, он через боковые
двери по кривой лестнице
за органом
выбежал на усеянный щебнем двор, а затем на улицу. Как на угонке полетел он по улице, слушая, как вслед ему глухо рокотало здание «Альпийской розы...
Но в это же самое мгновение, может быть именно потому, что мы выдали себя своим шепотом и дрожью,
за тесовой перегородкой, где была изба и откуда при разговоре о свечке отзывалась жена Селивана кто-то
выбежал и сцепился с тем, кто тихо подкрадывался к нашей
двери, и они вдвоем начали ломиться;
дверь за рещала, и к нашим ногам полетели стол, скамья и чемоданы, которыми заставилась тетушка, а в самой распахнувшейся
двери появилось лицо Борисушки,
за шею которого держались могучие руки Селивана…
Я уже и не дослушал последних слов, а, стыда ради,
выбежал, цепляясь
за двери и пороги, стремя голову, на крыльцо да в таратайку и покатил в третий дом по списку.
— Что вы сделали с рукой? — Она вспомнила звук, который слышала, и, схватив лампаду,
выбежала в сени и увидала на полу окровавленный палец. Бледнее его она вернулась и хотела сказать ему; но он тихо прошел в чулан и запер
за собой
дверь.
Вдруг в фанзу как сумасшедший вбежал Рожков. Схватив винтовку, висевшую на стене, он стремглав
выбежал из дома. Следом
за ним вбежал другой стрелок, потом третий, потом все начали хватать ружья и бежали куда-то, сталкиваясь в
дверях и мешая друг другу. На мои вопросы, что случилось, они не отвечали, но по лицам их я увидел, что все были чем-то возбуждены и спешили, чтобы не упустить какой-то редкий случай.
И он с этим схватил фуражку и быстро бросился к
двери, но Горданов удержал его
за руку, посадил на диван и,
выбежав вон со шляпой на голове, запер гостя на ключ.
За стеною началось что-то дикое. Глухо звучали удары, разбитая посуда звенела, падали стулья, и из шума неслись отрывистые, стонущие рыдания Александры Михайловны, похожие на безумный смех. Несколько раз она пыталась
выбежать, но
дверь была заперта.
Старик осторожно приотворил
дверь. Разговор смолк. Он вошел и вернулся тотчас же. А
за ним
выбежал ражий офицер с красным, лоснящимся лицом, завитой, с какими-то рожками на лбу, еще мальчик по летам, но уже ожирелый, в уланке с красным кантом и золотой петлицей на воротнике. Уланка была сшита нарочно непомерно коротко и узко, так что формы корнета выставлялись напоказ при каждом повороте. В петлице торчал солдатский Георгиевский крест на широкой ленте и как будто больших размеров, чем делают обыкновенно.
Батрак Егорка с Марфуткою, схватясь рука
за руку,
выбежали из курятника, сняли замок с амбара и заперли им чердачную
дверь — и, пошептавшись, о чем знали, в сенях, направились в разные стороны.
Из-за
двери, откуда стреляли выскальзывает полуодетая женщина и быстро пробегает, что-то крича в столовую;
за нею, стукнувшись о притолку,
выбегает высокий, без пиджака, мужчина и еще раз стреляет ей вслед: со стены сверху валятся осколки разбитой тарелки.
Вадим Григорьевич быстро надел свое гороховое пальто, котелок и, почти вприпрыжку выскочив
за дверь, спустился по лестнице и
выбежал на улицу.
Из
двери выбежал чиновник, поговорил что-то с купцом, кликнул
за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в
дверь, видимо избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов.
«Эй, красавчики, заходите!» — звала она еще издали и иногда
выбегала сама, цепляясь
за кого-нибудь из матросов и тащила его изо всех сил к
дверям.
За этою
дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом,
выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала...
И с этим она поставила на уборный стол флакон и, вероятно, хотела идти вслед
за мужем в те самые
двери, в которые он вышел, но Пик предупредил ее: он бросился вперед, схватил в передней свой плащ и шляпу и
выбежал на улицу. На дворе уже темнело и лил проливной дождь. Пик ничего этого не замечал; он шел и свистал, останавливался у углов, не зная,
за который из них поворотить, и потом опять шел и свистал, и вдруг расхохотался.
Унять их не было никакой возможности, и церковный староста
выбежал из церкви вон, а самую церковь запер, приставив к
дверям караул, и послал
за благочинным.